И послышался голос - Страница 8

- Тебе даже из бумажного кулька не выбраться, - зарычал на него Молит. - Если уж кто спустится в эту яму, так только я.

- Много вес, - решительно возразил Малыш Ку, бесстрашно взирая на широкую волосатую грудь Молита. - Слишком много.

- Он прав, - сказал Кесслер. - Ты тяжелей его вдвое. Спуститься в эту преисподнюю должен самый из нас легкий.

- Значит моя, - заявил Малыш Ку, рассматривая такую возможность с вежливым безразличием.

Потрясенный Кесслер был на грани отчаяния.

- Если Эликс действительно погиб, командую теперь я, - продолжал он. - А у меня нет полной уверенности, что Малышу Ку следует спускаться в эту яму.

- Почему? - спросил Молит.

- Это может привести к еще одному несчастному случаю. Кроме того, если на дне засела какая-то тварь, ясно, что для обороны ему недостаточно иметь при себе только мачете. Он должен будет прихватить и пистолет. Один мы уже потеряли. Он внизу, с Эликсом. А если мы потеряем и второй...

- Останется один-единственный, - подсказал Молит. - Тот, который ты пока отдал Сэмми.

Кесслер удрученно кивнул.

- С одним пистолетом и без компаса наши и без того ничтожные шансы добраться до станции практически сведутся к нулю.

- Есть компас, - сообщил Малыш Ку, показывая прибор, о котором шла речь. - Она падать возле яма. Моя поднимать.

Вид компаса несколько успокоил Кесслера, и он наконец принял решение.

- Риск - благородное дело. Спустим его в яму с горящим факелом, но лишь до той глубины, с которой удастся разглядеть, что делается на дне. А потом прикинем, можно ли тут что-нибудь предпринять.

Обливаясь потом, трое начали поспешно рубить и затем вытягивать из окружающей их чащи тонкие, но крепкие стебли лиан.

Опоясанный петлей из стебля лианы, с пистолетом в правой руке и тугим пучком длинных горящих прутьев в левой, Малыш Ку перешагнул через край ямы. Какие бы чувства он при этом ни испытывал, на его лице ничего нельзя было прочесть. И вообще, глядя на него, можно было поручиться, что это ежедневное его занятие.

Веревка из плетей лианы медленно поползла через край ямы вниз, потрескивая и начиная угрожающе расслаиваться в местах, где были узлы. Дрожащий свет факела растворился во мраке. Фини осторожно бродил вокруг ямы, а когда его чуткие уши улавливали шум, который производило двигающееся внизу неведомое существо, он рычал и злобно скалил зубы.

Посоветовавшись, они приостановили спуск и крикнули вниз:

- Уже что-нибудь видно?

- Очень-очень темно, - приглушенным эхом прозвучал из ямы ровный, без всякого выражения голос Малыша Ку. - Должна спускаться еще.

Они осторожно обмотали еще кусок самодельной веревки, и с каждым ее ярдом, который, потрескивая и натягиваясь, скользил через край ямы, их все сильней охватывало недоброе предчувствие.

- Быстро-быстро! - поторопил их голос из ямы. - Огонь почти погаснуть. Уже рядом пальцы.

Еще шесть-семь ярдов веревки скрылось в яме. Мучительно стегнув по нервам, из глубины ямы вдруг грянула очередь выстрелов, следовавших один за другим с невероятной быстротой. Всего их было шестнадцать - столько, сколько зарядов в магазине. Молит и Кесслер изо всех сил рванули на себя веревку, Михаличи схватились за ее конец и принялись тянуть вместе с ними. От усилий, которые они прилагали, чтобы как можно быстрее вытащить Малыша Ку на поверхность, с лица Кесслера ручьями стекал пот, могучие мускулы Молита вздулись буграми. Натянутые до предела куски лианы расслаивались от трения о край ямы. Волокнистые пряди с треском лопались, отделяясь от основного стебля. А люди все тянули эту импровизированную веревку и, затаив дыхание, молились, чтобы она выдержала, чтобы не оборвалась в последний момент.

Внезапно, как чертик из шкатулки, из ямы выскочил Малыш Ку. Он сбросил опоясывавшую его петлю, быстро вытащил из автомата пустой магазин и вставил на его место другой, с зарядами. Излишне говорить, что держался он с непостижимым спокойствием, ибо он держался так почти всегда.

- Что с Эликсом? - выдохнул Кесслер.

- Нет голова, - безо всяких эмоций ответил Малыш Ку. - Откусила животный, которая сидеть внизу.

Кесслер, которому стало дурно, спросил?

- А ты разглядел, что там на дне?

Малыш Ку кивнул.

- Большой животный. Вся красная. Толстый панцирь. Много много ног, как паук. Два глаза - вот такие! - разведя руками, он показал, что они были дюймов восемнадцать в диаметре. - Плохой глаза. Смотреть на меня как на еще одна кусок мяса. - Он с благодарностью взглянул на свой автомат. Моя их вышибать.

- Ты убил его?

- Нет, только вышибать глаза. - Он указал на яму. - Сейчас она двигаться туда сюда. Вы слушать!

Они прислушались, и их уши уловили постукивание, глухие удары и какие-то царапающие звуки, словно нечто громоздкое и неуклюжее пытается выкарабкаться из ямы и каждый раз обратно падает на дно.

- Какой страшный конец! - воскликнул глубоко потрясенный Кесслер. Какой страшный конец! - В бешенстве он ударом ноги зашвырнул в яму кусок гнилого высохшего дерева. И тут его осенило. - А мы ведь можем отомстить за Эликса; хоть это в нашей власти.

- Уже отомстила, - негромко произнес Малыш Ку. - Вышибать глаза.

- Этого мало. Слепое или зрячее, чудовище живо, сидит в яме и может сожрать Эликса. Мы должны его убить.

- Каким же образом?

- Накидаем в яму побольше сухой травы, потом бросим вязанку хвороста и факел. И поджарим его заживо.

- Есть способ получше. - Молит указал на большой валун, пораскрытый густой растительностью. - Если б нам удалось сдвинуть его и перевалить через край ямы, мы бы эту тварь расплющили.

С бешеной энергией они стали рубить преграждавшие им путь растения, зашли за камень и дружно навалились на него. Камень дрогнул, приподнялся и перевернулся вверх основанием. На обнажившейся земле извивались толстые ярко-желтые личинки. Еще одно усилие, и камень, покатившись, оказался в футе от ямы. Люди прислушались, желая убедиться, что намеченная жертва все еще там. Из глубины по-прежнему доносились скребущие звуки и возня. Камень перевалился через край ямы, увлекая с собой комья сухой земли. Казалось, он летел вниз невероятно долго, но в конце концов они услышали звук его падения, сопровождавшийся трояким хрустом и всплеском, точно камень раздавил нечто мягкое и водянистое, заключенное в твердую оболочку. Потом наступила тишина.